Кого не ждали - Страница 40

Прошло совсем немного времени, и двор стал для меня невыносим. Поскольку никому не было известно, откуда я и Цветана, а юный король отделался не слишком внятным пояснением, ко мне и девочке относились неприязненно. О нас пошли сплетни, над нами смеялись за нашей спиной, злословили. Меня даже обвинили в краже. Это был ужасный день. За обедом, на который собрались самые богатые, знатные и влиятельные люди, когда все только приступили к еде, с кресла поднялась худощавая женщина и при всех заявила, будто я украла её кольцо. Поднялся шум. Поскольку я была чужой для них, ей поверили. Мой друг потребовал тишины и твёрдо сказал:

— Ваше кольцо находится у человека, с которым вы договорились оклеветать эту девушку. Мне известно, кто он. Вы и сами понимаете, что намерение ваше подлое. У себя в замках творите всё, что угодно, но мне интригами не досаждайте.

— Я честная женщина! — возмутилась дама.

— На чём строится ваше обвинение? Неужели вы проникли в её комнату и рылись в её вещах?

— Как можно! Мне сказала моя преданная служанка.

— А что ваша служанка делала в её комнате?

— Есть люди, которые могут подтвердить слова служанки. Вполне достойные и честные люди, как вы сами можете убедиться…

Принц, прикрыв рот ладонью, зевнул.

— Я сегодня же накажу вашего советника, а вы назовёте свидетелей. Однако сначала мы поедим.

— Мне никто ничего не советовал! Как вы можете…

— Садитесь, садитесь. Вы всего лишь исполнитель и я вас отпущу на этот раз.

Женщина начала кричать о несправедливости. Я напряглась. Чего мне ждать от её обвинения?

— Вы сядете сами? Без принуждения? — мягко и вкрадчиво поинтересовался Вячеслав.

Она неохотно подчинилась, села, но к еде не притронулась, всем своим видом показывая, что правда на её стороне.

Перед тем, как внесли сладости, юный король отпил немного вина из кубка и с извиняющейся улыбкой произнёс:

— Нас ждёт несколько неприятное зрелище. Заранее прошу всех меня простить.

— Вы намерены кого-то казнить после завтрака? — осторожно спросил его дядя.

Дама, обвинившая меня в воровстве, повторила, что это меня следует казнить.

— До окончания завтрака.

— Хотите на ком-то испытать яд?

— Возможно, это яд…

Такого я от принца не ожидала. Цветана тоже, поэтому перепуганная девочка застыла, не сводя взора с мальчика.

— И на ком же вы будете это вещество проверять?

— На виновнике клеветы. Почему вы не едите? Не беспокойтесь, слуги проследили, чтобы отравленная сладость досталось моему недоброжелателю.

Никто не рискнул попробовать десерт.

— Я же сказал: яд накажет только одного человека.

Но никто не хотел быть этим человеком.

— Вы так себя ведёте, будто ваша совесть не чиста! — усмехнулся юный король.

Интерес к сладкому у всех пропал. Никто ни единого кусочка в рот не взял.

— Слуги, которым вы вручили свой яд, могли ошибиться? — спросил дядя.

— Ну, всякое случается…

Все, включая дядю, побледнели.

— Вы так жестоки! Вдруг яд достанется невинному человеку?

— На невинного яд не подействует. Угощайтесь… — мальчик приступил к десерту.

Неужели он намерен?..

— Ах, вы не можете так обойтись даже с виновным! — дядину совесть что-то отягощает. Он не столько беспокоится о других, сколько о себе.

— Мне непонятно, почему этот человек намерен лишить всех сладкого… Если он сам признается, то всё обойдётся. Я сменю наказание на более мягкое.

Вячеслав закончил десерт.

— Всем рекомендую. Не насильно же вас кормить!

Встал светловолосый молодой человек. Я узнала того охотника, которого наш друг дважды ударил хлыстом.

— Так я и думал. Теперь вымаливайте прощение у девушки и, если вам это удастся, мы все забудем об этом случае.

— Я не собираюсь просить у неё прощенья, — надменно заявил граф.

— Почему же? — Вячеслав жестом заставил замолчать дам и кавалеров, начавших громко шептаться. Обвинившая меня дама то бледнела, то краснела.

— Я её ненавижу, — чётко и раздельно произнёс мужчина.

— За что?

— Из-за неё вы потеряли контроль над собой.

Выходит, я и здесь виновата? А если бы мальчишка не вмешался?

— Вам опасно бросать такие слова мне в лицо, Всемил.

— Да мне плевать! — с ненавистью бросил граф.

Юный король задумчиво допил вино.

— Кажется, вам хотелось поучаствовать в некоей встрече в Глиняном городе?

— Меня не взяли. И я не желаю об этом говорить.

— Отец был прав, передав это поручение другому человеку. Однако мне не хочется, чтобы между моими придворными шли какие-то войны. Я бы мог поручить вам быть главным среди наших посланников, но при том условии, что вы бросите интриговать против этой девушки и её двоюродной сестры. Месть, конечно, вещь приятная, но и место, которое вам предлагаю, довольно приличное.

— Я ненавижу её, и мои чувства к ней не изменятся. Но мстить ей больше не буду. Клянусь.

— Время покажет, как вы выполняете свои клятвы. Иначе… карать буду уже без предупреждения и без такого выгодного предложения. Я многим обязан этим дамам и не хочу, чтобы они испытывали недоброжелательность в моём доме. Это относится ко всем.

Никто не осмелился прикоснуться к сладкому после случившегося. Впрочем, мальчик и не настаивал. Так мы были ограждены от чьих-то интриг и открытого пренебрежения, но не от злословия за нашей спиной.

В разговорах с дамами я старалась незаметно выяснить, как они относятся к вражде. Их полное равнодушие меня изумляло. Позже, когда не ожидала, одна баронесса призналась мне, что было б недурно, примириться с Новодальем. Полагая, будто ей хочется, чтобы эти две страны жили мирно, я сказала «Хорошо, когда страны ладят со своими соседями», за это получила недоумённый и пренебрежительный взгляд и гневное «Мне не хочется, чтобы мы мирно жили с этими негодяями, но их мастера изготовляют такие красивые серебряные украшения…» — «Неужели только ради украшений?..» — «А вы просто не видели этих милых вещичек! Мне досталось несколько украшений от прабабушки. В те года, когда их купили, страны ещё не враждовали…» Я не смогла бы ответить, что, на мой взгляд, лучше: ненависть или такой корыстный подход? Прислушивалась к разговорам мужчин. В этих ненависть бурлила ключом, они постоянно обсуждали битвы, в которых участвовали, и обдумывали планы новых походов. Наблюдала за детьми. Они просто не предполагали, что между странами возможен мир. В душе стало закрадываться сомнение в возможности хоть что-то изменить. Приходилось постоянно прикидываться, будто меня ничего не интересует кроме древних стихов и шитья. Иногда одиноко сидела в углу танцевального зала, в который меня из вежливости приглашали. Слушала бесконечные разговоры дам о нарядах, украшениях. Всё это приелось, но отказаться не могла: лечение девочки надо было довести до конца, а кроме нашего друга защитников у нас не было. Я мучилась от невозможности хоть на шаг приблизиться к мечте, она оставалась далёкой, как звёзды, недостижимые и манящие.